Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале...
В туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс...
Ибо нам небеса - это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам, не спросивши у нас...
Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры...
И Писанье читать... И держать свою душу в порядке...
И уехать хотеть за троих, то есть как три сестры...
И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону…
И понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть…
И без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь...
И на этом участке планеты дожить до рассвета
и найти себе место под крышей и солнцем, в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом Аду...
И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом...
Ибо поезд ушел в небеса, и свистки его - горны...
Но остался вокзал, на котором написано "Дом"...